Добавить рекламный пост

Входим: Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь. 1 час 1 день 1 неделя 1 месяц Навсегда

Читаем:

Размещаем: RostovMama https://t.me/rostovmama_official Разместить от Vadim Разместить

Помогаем: [help!] Все вместе мы - удивительная сила, которая способна творить великие дела! [help!] Обсуждение темы сбора Сёмкиной для Сербат Артема. ПОЛИЦИЯ ВЕДЁТ ДЕЛО [help!] Дима Джинян. 26лет. ДЦП

[Лань]

Никогда не скажу тебе, что люблю,
Оттого  что неми;ла.
Никогда не скажу тебе, что люблю:
Я вчера отлюбила…
И, тряхнув гордо ветром своих волос
И сощурив ресницы,
Я уйду в край задымленных папирос,
Чтоб оттуда присниться.
Буду сниться отчаянно, нагло, всласть,
И, глазами шалея,
Будешь вечно во мне разрывать свою страсть,
Сил своих не жалея.
А я, дерзким прищуром маня черных глаз
И улыбкой печаля,
Разрешу лишь во сне, чтоб единственный раз
Нас с тобой обвенчали…

***
Я – соломинка дикая, что в степи
проросла небылицей…
Никому не отдам я своей руки,
окольцованной птицей.

[Лань]

А я всё переживу – и обиду, и горечь, и страх…               
Но когда-нибудь я умру каплей горькою на устах.
А я всё переживу – и разлуку, и ревность, и боль…               
Но когда решу, что уйду, не неволь меня, не неволь.           

Будет так же звенеть день… будет так же солнце светить…               
Будет вечер ронять тень… будет небо звёзды дарить…
И со звёздами в вышине – точкой, о?тдавшей всё тепло, –
Не устану мерцать во тьме, чтобы небо тебя сберегло.               
               
Смогу новым счастьем цвести, источая сладкий нектар,
По ночам нежность в косу плести, потушив прошлого жар.
Жизнь веслом научит грести, не тонуть буду – отплывать…
Отпусти меня, отпусти… я устала с тобой горевать.

Пусть осветится новый день… судьба свой обретёт путь…
Во дворе расцветёт сирень… знаю я: любовь не вернуть.
А пока нарастает боль и в молчании тонут слова,
Не неволь меня, не неволь, ты поймёшь… я была права.

Пройдут годы – осенним дождём, обещаю, в мыслях вернусь
И в небесном камине огнём разожгу в твоём сердце грусть.
И, причёсывая облака взглядом ищущим серых глаз,
Пожалеешь наверняка, что меня от себя спас…

[Лань]

На ладонях земли
Мирно спят моря,
А в морях корабли
Греют в снах якоря.
Якорь ждет причал,
А причал ждет трап,
Мир меня развенчал,
Не поняв, кто прав...

На ладонях моих
Сладко спит сынок,
По тропинке из снов
Убежать бы смог...
Были б крылья ему
Высоко лететь,
Было б счастье ему
Да желанье петь.

Словно капля души...
Чистый, как ручей,
Сладкий сон в ночи,
Свет моих очей...

[Лань]

Вот пришел конец и декабрю.
Год прошел – печально я отмечу.
В этот час я душу отворю –
Старый провожу и новый встречу.

И в конце, когда закончен срок,
Я увижу лучше, чем в начале,
Триста шестьдесят его дорог,
Триста шестьдесят его печалей.

Триста шестьдесят счастливых встреч,
Триста шестьдесят ночных дыханий.
Как реке одним лишь руслом течь,
Так и год уйдёт без опозданий.

И когда я тихо отгорю,
И перед собою сам отвечу,
Я еще раз душу отворю -
Старый провожу, а новый встречу.

[Лань]

Уже декабрь, а снега нет
И грязь все продолжается,
И ноги разъезжаются.

Настал декабрь, а снега нет —
И каждый раздражается.

Ругается, что снега нет.
И снега дожидается.
Когда же снег? — А снега нет
И грязь все продолжается...

[Лань]

Смотри: это странно, но я взрослею.
Всё меньше ломаю: латаю, клею.
Тоска по тебе каждый год светлее,
подвылиняла в печаль.
Мои акварели, напротив, ярче,
но с тем же сюжетом: девчонка, мальчик,
и солнечный лучик играет, скачет
на острых твоих плечах.

Мы пахли карбидом и купоросом,
хотя бы один да с разбитым носом.
Как выжили мы, задаюсь вопросом -
пиратка и атаман...
Смешные, худые, как два скелета,
в обносках забытого богом цвета.
И не было денег - но было лето
и небо, и океан.

Таких бесшабашных уже не лепят...

Мне снится-мерещится на рассвете:
ещё не подростки, уже не дети,
к востоку, за волнолом,
в украденной лодке, считай, корыте,
на поиски чудных плывём открытий,
а наш разучившийся спать Хранитель
ворчит, но гребёт крылом.

[Лань]

А я бы, наверное, отдал хоть все игрушки
За то, чтобы быть одним ребёнком в семье.
За что оно мне? Почему ты всё время лучший?
Ведь мы близнецы, одинаковы, наравне!

Нам пять. Дед Мороз. "Расскажите стишок, ребята!"
Стою, заикаюсь, сорочки край теребя.
А ты - без запинки опять. Ненавижу гада!
По-моему, мама больше любит тебя.

Нам шесть. Первый класс. После школы тайком на крышу,
Пускать самолётики: звёздочки и кресты.
И ты почему-то на два сантиметра выше,
И Оле с седьмого нравишься тоже - ты.

Тринадцать. Теперь нас с тобою путают реже,
Царапины, ссадины - мой отличительный знак.
А ты пианист. Говорят, подаёшь надежды.
Но, правда, во фраке выглядишь как дурак.

Гитара, по самоучителю. Пальцы в мозолях.
Ты знаешь, выходит неплохо. Гитара - моё.
Вчера я играл во дворе в первый раз. Для Оли.
И, кажется, выиграл я у тебя её.

Шестнадцать. Дипломы. Я троечник, ты отличник.
Альбом с выпускного. Мы рядышком, я и брат.
И вроде загадки  "найдите-ка десять отличий",
Но даже вот волосы как-то не так лежат.

Взрослеем. Встречаемся реже: ты по гастролям.
Я вечно в командировках. Скучаю? Да.
На днях был у мамы, болеет. Встречались с Олей.
Гуляла, с коляской. Мне жаль, не вышло тогда.

Сегодня не спится... Тревожные сны, кошмары.
Ворочался так, что ударился головой.
А где-то над Тихим твой лайнер исчез с радаров,
Тот самый, в котором ты ночью летел домой...

Мы фото в альбоме - студенты. Подростки. Дети.
С последней страницы время назад листать.
[А я бы, конечно же, отдал хоть всё на свете
За то, чтоб нас двое... Двое стало опять.

[Лань]

Пахнет под утро хлебом и молоком.
Мама смеется в комнате за стеной.
Солнечный лучик пляшет под потолком.
Завтра мне десять. Значит, совсем большой.

Тихо из дома, по полу босиком,
Пыльная тропка стелется меж полей.
Не опоздать бы - сорок минут пешком!
Велик-то сломан, так бы куда быстрей.

Золотом поле - сколько хватает глаз,
Зреет пшеница, колос к земле клоня.
Слышу, смеётся. Всё-таки дождалась.
Тени на землю, меньшая - от меня.

Оля повыше, старше почти на год.
"Завтра в двенадцать? Ладно… Да, без обид."
Оба мы знаем: Олечка не придет,
Ей, как обычно, мама не разрешит.

Ива у речки. Ножиком по коре -
Олино имя, плюсик, моё потом.
За руки взявшись, топаем по жаре.
Дело к полудню. Лето. Дорога. Дом.

Взятый без спроса старый отцов жигуль.
К речке полями, по объездной рулю.
Оля. И кто-то. Прерванный поцелуй.
Оля, зачем ты? Я же тебя люблю…

Сбиты костяшки. Мама. Участок. Крик.
"Парню пятнадцать!" Парень, наверно, я.
Олин приятель. Двадцать. Почти старик.
Старше, сильнее. Только она - моя!

Дома под вечер. Сжата рука в кулак.
Мама за стенкой плакала до утра.
Пальцам не больно. Только в башке бардак:
Папа признался. Оля - моя сестра.

Мамины платья брошены на кровать.
Дед, постаревший сразу же лет на сто.
К бабушке, в Киев. Поезд уходит в пять.
"Может, не надо? Прошлое…- Ну и что?"

Гадостный привкус краденых сигарет.
Стойте! Я всё же должен ему сказать.
Кухня. Веревка. Сломанный табурет…
Папины ноги так тяжело держать…

Пахнет больницей. Толстый сердитый врач.
"Парню спасибо." Парень, наверно, я.
Всё обойдется. Мама, прошу, не плачь.
Поезд уехал. Мы всё равно семья.

Старая ива. Речка. Бензин и дым.
Солнце к закату. Луч по воде скользит.
Кончилось детство. Что-то уходит с ним.
Олино имя так хорошо горит.

[Лань]

Ты просто будь. Приходи, уходи, оставайся;
    внешность, одежду меняй и любые девайсы.
    Хочешь, смени пол и расу, здесь всё поправимо.
    Пусть никогда я не стану твоей половиной,
    буду осьмушкой в системе отсчёта "от печки".
    Время нас гонит к обрыву, по ходу калечит.

    Только дотошной Фемиде оно неподсудно
    в склепах заброшенных комнат, в завалах посуды.
    Скуден метраж у моих дорогих, не по СНиПу*,
    были они или просто когда-то приснились?
    В Лету зима обронила своё покрывало,
    мало озимых, а семечек было навалом,
    как выживали в сугробах, я даже не знаю.
    Может, усердно молились всесильному маю?

    Ты просто будь, не со мною, не рядом, но где-то.
    Мы состоим из воды с каплей белого света,
    что в свете грустных событий неплохо, наверно.
    Будь хоть душой или чем-то другим эфемерным!
    Ты просто будь, остальное меня не волнует.
    Ревность, обиды и женская гордость? Да ну их

[Лань]

закрывал глаза ладонями
говорил считай до ста
не утонем не утонем мы
до реки еще верста
солнце чёрствое иглистое
подпирало горний ряд
я угадывала пристально
как там лотосы горят
под закатным рыжим пламенем
по дымящейся реке
заговаривали камни мы
на забытом языке
ночь срывали спелой вишенкой
я смеялась - где я где
говорил вслепую вышей мне
без напёрстка новый день
закрывал глаза ладонями
мол считай до десяти
и шептал когда утонешь… ты
будут лилии цвести
обнимал меня бездомную
говорил считай до ста
закрывал глаза ладонями
а потом толкнул с моста

[Лань]

Тот апрель – отпылал и угас.
А казался вечным...
На последнем трамвае – от площади до конечной.
В полутемных аллеях бродили цветные сны.
Город плыл, как в замедленной съёмке – машины, люди...
Ты шептал ей: "Послушай! Ведь больше у нас не будет,
больше у нас ни-ког-да не будет – такой весны!"

Говорил ей: "Так глупо... Ревную тебя к прохожим.
Нет, не смейся! – как будто ко мне под кожу
запустили тысячу бабочек – что за черт!
Я в плену – посмотри, – я тону в твоей эйфории...
Если это любовь, о которой мне говорили –
те, другие – чужие, пустые, – они не в счет!"

Ты не знал,
кто она, по ночам говорящая с облаками?
Мир её, как подборка затейливых оригами.
Но чем ее ранить? Как ее удержать?
Ты глаза закрывал, замирал, наполняясь ею,
и звучал в каждой клеточке явственней и сильнее
этот голос... – то нежность шелка, то сталь ножа.

Ты бежал к ней, забыв про гордость, теряя силы.
Умереть, если скажет!
Да только она не просила
за нее умирать... Но, словно, по нервам ток –
пробегала, дразнила, была бесконечно новой,
исцеляла все раны и тут же кромсала снова,
заставляя кричать ей:

"Зачем ты во мне?! За что?!"

Разве это любовь, когда рвутся зрачки от боли?
Ты отравленный страстью, зависимый против воли,
и ползешь, за собой оставляя кровавый след...
Никаких компромиссов, здесь всё предельно просто:
содрогаясь, хрипишь от удушья, а в ней – весь воздух!
Если ЭТО любовь... То ты не готов к ней, нет!

Ну а дальше...

Очнулся в зашторенной осени, как в палате
для душевнобольных,
и память молила: "Хватит!"
Ты смотрел отрешенно, как в окнах плескалась тьма...
"Был апрель?!" – закричишь,
но проглотят квадраты комнат
всякий звук... И опять беспросветность сентябрьской комы...
Ты свободен? Бежал от страданий?
Сошел с ума?

А дальше – зима, январь,
белоснежная летаргия...

Сам себе – как чужой, и люди вокруг другие.
Ты устало бредешь по руинам бесцветных дней.
Фонари захлебнулись метелью... и в тусклом свете –
обескровленный город, одетый в холодный ветер.
Ты учился не помнить, учился не бредить ей.

Но не смог...

...Мягкий снег укрывал одеялом крыши...
Ты шептал ей:
"Послушай,но если ты где-то дышишь,
если смотришь на то же небо, ответь – зачем?
Я остался в живых,
я храню в себе голос, запах,
яд касаний твоих – обжигающих и внезапных...
Почему этот холод..? И я в нём –
опять ничей..."

[Лань]

Жила-была девчонка
Оксана, то бишь Ксюха –
Начесанная челка,
С заклепками косуха.

В цвет вишни крася губы,
Себя считала взрослой.
Ей нравилось быть грубой,
Ершистой и несносной.

Гоняла рок часами
И рокера любила,
А от роду Оксане
Всего шестнадцать было.

Настойка из аптеки
В кругу дружков патлатых…
То было в прошлом веке,
В конце восьмидесятых.

С тех пор прошло лет тридцать,
И век давно уж новый…
Что стало с той юницей,
Что сделалось с бедовой?

Ни капли не осталось
От прежней сумасбродки:
Обычная усталость –
В глазах обычной тетки...

[Лань]

Листья кровавого сентября
Летели с ветвей рубинами.
На девочку, черным огнем горя,
Смотрели глаза любимые.

Листья летели. Шепчась, дрожа,
В свинцовые лужи падали.
Девочка думала, лист держа:
«В букет собирать их надо ли?»

Каждый, как свежая кровь, алел
На фоне серого неба, и
Кто-то, конечно же, их жалел,
А девочке жаль их не было.

Плакали тучи. Их слез вода
Камней омывала трещины.
Детство в ту осень ушло навсегда.
Девочка стала женщиной.

[Лань]

Шла во тьме. Ее звала
Ночь.
Ветер выбил из косы
Прядь.
Тень за ней бежала, как
Дочь,
А луна смотрела, как
Мать.

Лунный свет и ни души.
Тишь.
Только ветер всколыхнет
Рожь,
Да в колосьях прошуршит
Мышь,
Да по телу пробежит
Дрожь.

Степь безбрежная кругом,
Степь.
Страх неясный холодит
Грудь
И приковывает, как
Цепь,
Полуночной красоты
Жуть.....

[Лань]

Заниматься спортом, петь,
Бить по клавишам упрямо –
Лиза все должна успеть,
Чтоб была довольна мама.

Скачут сверстницы в саду,
Собирают незабудки –
На такую ерунду
Нет у Лизы ни минутки.

Мама в клуб ее ведет…
Быть всегда во всем хорошей –
Нелегко, и устает
Лизавета, словно лошадь.

Мать прикажет ей: «Не ной!
Прекрати свои капризы!..»
Так пройдет очередной
День из жизни нашей Лизы.

Сто забот который год –
Никуда от них не деться,
И под знаком их пройдет,
Не успев начаться, детство...