Тема эта давно витает в воздухе.
Я, как учитель коррекционной школы имею свой взгляд на это.
Хочется узнать мнение родителей....
http://gazeta.aif.ru/online/ss/292-293/03_01 - статья
Готовы ли вы, уважаемый читатель, к тому, что за одной партой с вашей дочкой-первоклассницей окажется сверстник с синдромом Дауна? Или ребенок, инфицированный СПИДом? Или сиамские близнецы?
Нет, это не журналистские фантазии. В России фактически уже началась новая школьная реформа, возможно, самая радикальная за последние 80 лет. Имя ей — инклюзивное образование: это когда дети-инвалиды учатся вместе со здоровыми сверстниками.
Мы пойдем другим путем
В нашей стране их около пяти процентов — детей с ограниченными возможностями здоровья. И идея инклюзивного (включенного, интегрированного) образования, о которой пойдет речь, состоит в том, чтобы все эти дети могли сесть за одну парту со здоровыми сверстниками. Впрочем, на новшество можно взглянуть и с другой стороны: впервые здоровым детям предстоит сесть за одну парту с некоторыми категориями сверстников-инвалидов.
Современной педагогике известны три различных подхода к обучению детей с ограниченными возможностями здоровья. Первая модель, скандинаво-американская, предусматривает, что такие дети учатся в обычных учебных заведениях — при создании специальных условий и наличии подготовленных педагогов и медиков. Вторая — отечественная — предполагает такое обучение в специальных (коррекционных) образовательных учреждениях или классах.
В условиях первой модели, как показал опыт, детям труднее учиться, зато легче адаптироваться к последующей жизни, в условиях второй — все с точностью до наоборот. Есть и золотая середина, европейская модель, сочетающая элементы первых двух. Этим третьим путем, по их словам, и идут нынче российские законодатели.
В чем же главная революционная идея нового законопроекта, которую (не доставая, впрочем, из потайного кармана самого судьбоносного текста) озвучил на недавних парламентских слушаниях первый зампред думского Комитета по образованию и науке Олег Смолин? Документ демократично предоставляет родителям детей-инвалидов право выбора — учить ребенка в массовой школе (классе), интернате или на дому.
Где тут собака зарыта? А вот где: выбирать между коррекционным классом в массовой школе, коррекционной же спецшколой или надомным обучением родители детей-инвалидов могут, по закону, уже давным-давно. Речь идет, таким образом, о следующем шаге — устранении барьеров между коррекционными и обычными классами в массовой школе, а также между спецучреждениями и той же массовой школой, куда доступ некоторым категориям больных детей прежде был вообще закрыт.
......
Вот в Архангельске сразу 11 классов для детей с проблемами зрения и слуха перекочевали из спецшколы-интерната в массовую школу. В Екатеринбурге местная общественность помогла первокласснику-колясочнику поступить в обычный лицей. В Москве первая девочка с синдромом Дауна стала ученицей государственной школы, а в Нижнем Новгороде четверо даунят из шести, чьи родители изъявили на то желание, пошли в обычный детский сад:
.......
Кто стучится в класс ко мне
Время от времени сторонники идеи инклюзивного образования выходят на улицы, где проводят акции в защиту прав детей-инвалидов на образование. В прошлом году, например, они собирали на Пушкинской площади в Москве подписи под обращением к министру образования и науки, где требовали создать условия для обучения больных детей в массовой школе.
9-летнему Филиппу с синдромом Дауна педагоги обычной, государственной школы вынесли вердикт: «необучаем». Пришлось родителям устраивать ребенка в школу частную, которая стала обходиться им почти в 7 тысяч рублей ежемесячно. «Сын уже знает все буквы, понемножку начинает читать и считать, — радовалась мама Филиппа, Юлия Леонтьева. — К тому же в этой школе помогают адаптации ребенка в обществе».
Но платить за обучение такую сумму могут далеко не все семьи, особенно те, где приходится еще ставить на ноги и других детей, здоровых. И в таких семьях не понимают, почему больной ребенок не может учиться в бесплатной школе вместе с обычными детьми: ведь дома он играет со своими здоровыми братьями и сестрами, иногда они даже дерутся и никто не замечает, что ребенок-инвалид ущербен.
Однако участие таких родителей в пикете на Пушкинской площади вызвало не только реакцию сочувствия и поддержки.
— Эта публичная акция — просто бред доведенных до отчаяния родителей, — категорична Наталия, мать двоих детей и, кстати, психолог-педагог, много лет работающая со школьниками-аутистами. — Мамы здоровых детей тоже будут протестовать, если в одном классе с их ребенком будет учиться сверстник с синдромом Дауна или ДЦП.
Для детской психики видеть страдания других — сильный стресс, а уж учиться вместе с ребенком, у которого синдром Дауна — это просто издевательство над остальными детьми. Да здоровые дети в средних и старших классах будут просто смеяться над инвалидами! По-моему, мамы, участвовавшие в акции на Пушкинской площади, не отдавали себе отчета в том, чего хотят, подвигая своих и чужих детей на бесполезное преодоление трудностей в их и без того сложной современной жизни:
....
— На мой взгляд, идиллическая картина школьного класса, где учатся вместе здоровые дети и дети с ограниченными возможностями без разбору, слишком уж неправдоподобна, а пропаганда такого обучения нелепа, — считает Ольга Зайкина, кандидат биологических наук, член Союза литераторов РФ, много и продуктивно работающая с творчески одаренными инвалидами. — Ведь, скажем, у слепых и глухих, несмотря на их подчас более высокое умственное развитие, другие методы восприятия информации, что делает их обучение среди обычных детей неэффективным.
А вот астма, диабет, тяжелые кожные заболевания, морфологические дефекты, сердечные пороки, врожденные и приобретенные патологии почек, печени, щитовидной железы — не преграда для обучения в обычной школе, но для таких детей надо делать скидки на быструю утомляемость и физические ограничения. При этом ребенок с вынужденными ограничениями в движении часто умственно развивается быстрее, учится прилежнее (особенно дети с бронхиальной астмой и синюшными пороками сердца), «зажигая» своим примером здоровых сверстников.
И дети-колясочники или дети на костылях (недоразвитие нижних конечностей, гидроцефалия, миодистрофия, спинальные повреждения, ДЦП) вполне могут учиться со здоровыми детьми. Не тратя время на беготню и дворовые игры, такие дети тоже часто обгоняют по умственному развитию своих бегучих-прыгучих сверстников и могут «подтягивать» их на свой интеллектуальный уровень.
— Насколько, на ваш взгляд, будут отталкивать или даже шокировать здоровых детей физические недостатки их сверстников-инвалидов?
— Обычно к ребенку с «не такой внешностью» дети быстро привыкают и вскоре почти не замечают нехватку пальцев на руке, «винное пятно» на лице или рябоватость, — говорит Ольга Зайкина. — Хотя, к примеру, мокнущие дерматиты могут вызывать брезгливость и неприязнь: дети могут вообразить, что это «заразно» и избегать такого ребенка.
Дети, страдающие ДЦП с нарушениями речи, мимики и гиперкинезом верхних и нижних конечностей, иногда производят впечатление идиотов: лицо имеет странное и отталкивающее выражение, взгляд бессмыслен, руки-ноги дергаются, изо рта вырываются какие-то малопонятные звуки, да еще слюна течет. Но умственно такой ребенок может быть вполне нормален, способен к учебе и даже талантлив. Печально, что некоторым из таких отказных детей уже в раннем детстве навесили ярлык «олигофрения в стадии дебильности», лишив полноценного образования.
Лично у меня сомнений по поводу целесообразности совместного обучения со здоровыми детьми сверстников с физическими недостатками, но сохранным интеллектом возникало как раз меньше всего. Таковых, по статистике, кстати, не так уж и много: лишь у 16 % от общего числа детей-инвалидов наблюдаются нарушения слуха, зрения, речи, опорно-двигательного аппарата и т.п., не сопровождающиеся «ментальными ограничениями». А вот задержкой психического развития страдают 64 % детей-инвалидов плюс еще у 20 % медики отмечают серьезные умственные отклонения.
Так или иначе, едва ли нам уже завтра потребуется «распределить» по обычным классам все 1,3 миллиона детей, нуждающихся в специальных условиях обучения, в том числе 70 тысяч учеников из почти двух тысяч наших коррекционных школ, да еще 40 тысяч надомников, да 140 тысяч учеников коррекционных классов, не говоря уже о детях, изолированных в социальных психоневрологических интернатах, и об отказных ВИЧ-инфицированных детях-сиротах из инфекционных больниц, и об упомянутых в декларации ЮНЕСКО беспризорниках, детях иммигрантов и т.д. и т.п. Но понятно, что даже один такой ребенок на школу, почувствовавший себя обузой — уже слишком много.
Помните, за счет чего, в частности, добился в свое время столь впечатляющих успехов в обучении педагог Виктор Шаталов, автор книги «Куда и как исчезли тройки»? За счет формирования одноуровневых по своим способностям классов А, Б и В в каждой параллели, то есть дезинтеграции.
Благодаря этому он сумел дифференцировать методику и соответственно проходить учебную программу быстрее и эффективнее.
Но разве в интегрированных классах не произойдут с очевидностью обратные процессы? Так не обрушит ли это и без того достраиваемое в последние годы на глазок новое здание отечественной школы?
Владимир ЖУКОВ, канд. педагогических наук
Автор
Тема: дети с ограниченными возможностями здоровья в обычном классе. (Прочитано 47864 раз)