Родители умершей от рака 11-летней Насти Боровковой из Воронежа: «Спасибо за семь лет страдания...»6 апреля 2004 года. Мама Юля и папа Сережа (на руках у него младший сын Дима) до последнего верили, что когда-нибудь их Настенька снова станет здоровой и красивой.
Фото: Александр ТКАЧЕВОни боролись за дочь большую часть ее маленькой жизни, хотя никто из врачей не давал никакой гарантии. Теперь, оглядываясь назад, кажется: Боровковы делали невозможное...
Татьяна ТЕЛЬПИС — 31.08.2009
В минувшую пятницу, когда мы возвращались с похорон, бабушка Татьяна Тимофеевна посмотрела сквозь слезы: «Может, не надо больше статей?» «Надо, - ответила я. - Другим надо. Чтобы поняли, КАК любить жизнь и за нее бороться». Бабушка опустила глаза и притихла.
Спасать не всех, а каждого
«Комсомольская правда» писала о Насте три с половиной года. Мы развернули акцию по спасению больной девочки, и спасибо всем, кто откликался. Всем, кто перечислял Боровковым деньги на счет, приносил конвертики и игрушки, просто звонил и поддерживал добрым словом. Возможно, кто-то возмутится: «Почему именно эта девочка, ведь рак у многих детей?» Возможно, в чем-то я и соглашусь. Но спасти ВСЕХ не может никто, даже медицинские светила. А вот если хотя бы пытаться спасать КАЖДОГО - Настю, Ваню, Катю... - тогда можно на что-то надеяться. Это во-первых. А во-вторых, Боровковы сами вышли на нас в апреле 2006-го. Вышли, когда Настя болела уже три с лишним года. Тогда воронежские врачи признались, что бессильны, и девочке осталось жить пару месяцев. Родители узнали о клинике в Германии, где делают чудо-операцию и возвращают здоровье таким, как их дочка. На поездку и лечение нужно было 60 тысяч евро... И Боровковы пришли в газету, зная, за что они борются. Это удивляло и восхищало: у ребенка казалось бы безнадежный рак, а они уже сколько промыкались и еще собираются! Боровковы - пример для родителей других болеющих детей. Да что там - пример и взрослым, которые, узнав о страшном диагнозе, «умирают» еще в кабинете врача. Многие сразу подписывают отказ от лечения и уходят домой. Не понимая, что сам рак - еще не приговор. Приговор - это как раз то, что они подписали...
У Насти Боровковой был редкий раковый диагноз - ангиоретикулосаркома. Откуда берется болезнь, медики до сих пор не могут объяснить. «Если бы кто-то ответил на этот вопрос, получил бы Нобелевскую премию», - говорили мне. Рак вообще может подкосить любого в любой момент без видимых причин. В Воронежской области им страдают более 40 тысяч человек - население маленького райцентра, в среднем два процента от всего населения. То есть представьте себе обычный митинг из полусотни человек - и у одного из них может быть рак. И с каждым годом число заболевших растет. Почему? «На экологию все не спишешь. Тут и невнимательность людей к себе, и что-то еще, о чем мы не знаем», - говорят онкологи. Я спрашивала у них, лечится ли ЭТО полностью. Они уверяли: «На ранних стадиях - возможно. А на поздних, если действительно лечиться, то можно продлить жизнь на три года, пять лет и даже больше. Пять лет вроде мелочь. Но для кого-то - вся оставшаяся - целая - жизнь.
- Юля, вам памятник надо ставить, - говорила я всегда Настиной маме. И на кладбище ей то же сказала. А она оглянулась на могилу. Памятник будет там...
Этапы борьбы
Хронологию восстанавливать сложно. Передать все, что сделали ради Насти близкие люди, не хватит и целой газеты - тут можно писать роман и снимать кино. Семья Боровковых, кстати, как говорится, простая - не чиновники, не олигархи и не богачи. Но они смогли добиться, на первый взгляд, невероятного - семи лет жизни для своего безнадежного ребенка.
Январь 2003-го. Настя Боровкова заболела, ей тогда было четыре года. Красивая, здоровая, веселая девочка... А однажды воспитатель в садике заметила, что у малышки косит правый глазик. Через две недели появились признаки отравления. Настю пролечили в инфекционном отделении детской больницы, но еще через пару недель «отравление» повторилось - только уже с дикой головной болью. На снимке МРТ увидели опухоль...
Апрель 2006-го. Чуть более, чем за три года, девочке сделали девять операций, но опухоль вырастала снова размером с теннисный мяч. Мама Юлия не работает - сидит с Настей, Сергей пытается наладить бизнес, все деньги уходят на лечение. Малышка практически живет в воронежской больнице. Родители «пробивают» больницы в Москве, но им мягко отказывают: девочка маленькая - риск большой. После двух курсов «химии» наши врачи опускают руки: нужна срочно более квалифицированная помощь, иначе Настя продержится от силы пару месяцев.
Кто-то из знакомых по палате рассказывает о клинике «Гросхайтерн» в Мюнхене. Там делают операцию «кибер-нож», когда опухоль удаляется без трепанации черепа. Но на поездку нужно 60 тысяч евро. Таких денег, конечно же, у Боровковых нет. И тогда - газеты, телевидение, Интернет, депутаты и политики, ради рекламы способные на доброе дело...Мама Юля и папа Сережа рассказали о своем горе всем. В банке для них открывают специальный счет. Когда Боровковы пришли в «Комсомолку», из 60 тысяч евро они уже собрали 24 тысячи 300. Мы начинаем в газете акцию «Спасем больного ребенка!», и на счет Боровковым идут деньги от наших читателей.
Июль 2006-го. Читатели «Комсомолки» совершили почти чудо - практически по рублю собрали недостающие 36 тысяч евро. Настя с родителями летит в Мюнхен в клинику «Гросхайтерн».
Сентябрь 2006-го. Немецкие врачи выставляют Боровковым счет в два с половиной раза больше первоначального - 150 тысяч евро. Объясняют тем, что картина «на расстоянии» была неясная, а теперь они во всем разобрались. Медики объявляют воронежским пациентам молчаливый бойкот: нет денег - нет помощи. Юля прилетает на несколько дней в Воронеж решать бумажные вопросы. А заодно - пробежать по врачам и депутатам. «Комсомолка» продолжает собирать деньги.
Октябрь 2006-го. Настя с мамой и папой возвращается из Германии в Воронеж. За границей от нашей девочки отказались. Мало того, немцы долгое время не возвращали Боровковым деньги, которые те перевели на счет клиники. Пришлось обращаться к адвокатам. Настю снова кладут в воронежскую больницу, проводят курс химиотерапии. Девочке очень плохо. Родители опять решают искать помощь в больницах Москвы.
Февраль 2007-го - июнь 2009-го. Настенька вместе с мамой живут то в Воронеже, то в Москве. В столице они лежат в НИИ им. Блохина. Там Настю лечат по разным схемам, в том числе опробуют экспериментальный метод - подсаживают стволовые клетки (в других клиниках малышку как и раньше, побоялись принимать из-за маленького возраста). Медики не дают никаких прогнозов - ни хороших, ни плохих. Просто ставят перед фактом: мы будем делать то-то, а вы решайте - соглашаться или нет. Боровковы хватаются и за эту соломинку - соглашаются. За два с лишним года они пережили многое: и резкие ухудшения, и напротив - дни радости, когда опухоль уменьшалась. В больнице с Настей постоянно занимались учителя, а дома - мама. Девочка не только лечилась, но и училась. Планов и иллюзий никто не строил, но Боровковы решили: «Настя не будет изгоем». Книги, современные игрушки, постоянное общение с другими детьми...
Да, силы - и душевные, и физические - на грани. Но родители никогда не жаловались. Никогда не плакали. «Мы делаем. Мы стараемся. Мы надеемся» - формула их жизни. Да, денег не хватало катастрофически. Но они обращались в какие-то фонды, искали входы в закрытые для обычных людей учреждения. Они продали квартиру в Воронеже, купили дом в пригороде, но жили на съемной квартире - деревенскую хибару не на что было ремонтировать! Юля часто мечтала: «Надо бы заняться ремонтом - и привезти туда Настю. Природа, свежий воздух...» Эта мама - такая маленькая и хрупкая, в последнее время даже казалась меньше Настены, покруглевшей от химии и гормонов. Такая молодая - сама девчонка - 30 лет! Но вы посмотрите, сколько в ней силы. И благодаря не только врачам и деньгам, но и этой силе Настенька жила ЦЕЛЫХ семь лет... В июне 2009-го девочку отпустили из больницы в Воронеж с прекрасным снимком - размер опухоли даже не написали, настолько она была мала. Никто даже не мог подумать, что через два месяца Настя... уйдет.
28 августа 2009 года. На Юго-Западном кладбище Воронежа Юля Боровкова простилась с любимой дочкой навсегда... Фото: Александр ТКАЧЕВ
Август 2009-го. Боровковы едут в Москву на плановое обследование. Вдруг девочке резко становится хуже. Идут метастазы в позвоночник. На ней пробуют новый препарат, который впервые используется при таком диагнозе. Предлагают химию (как всегда, без гарантий). Мама после колебаний соглашается. «Я уже была согласна на все!» - скажет Юля потом на кладбище. А 20 августа, в четверг, у Насти начинается кишечное кровотечение. Чтобы его остановить, нужно лекарство по 20 тысяч рублей за флакон, в день - шесть флаконов. Больница пока дает, однако предупреждает: имейте его на руках - в любой момент вам может не хватить. «Комсомолка» продолжает акцию (но скажу вам честно - денег пришло очень мало, всего две с половиной тысячи). В среду 26-го девочка попадает в реанимацию с отеком легкого. К тому времени кровь льется буквально отовсюду... Врачи сами становятся донорами для Насти, только это не помогает. В 11 утра ей делают укол снотворного, надевают кислородную маску. Поздно вечером, в 23.24 Настя перестает дышать. Последнее, что она, засыпая, сказала маме: «Снимите маску, мне хорошо...»
...Похоронили Настю Боровкову в Воронеже, на Юго-Западном кладбище в районе «Дубки». Если точно, она болела шесть лет и восемь месяцев из своих одиннадцати. Или, вернее, ЖИЛА с болезнью. Сломайся Боровковы на любом отрезке этой жизни - потеряли бы ее раньше. А так эти полные боли и страданий годы для них тем не менее самые сладкие и счастливые. Они берегли своего ангелочка, радовались его успехам, дарили ему кукол, книжки и духи (Настя очень любила именно душиться!). Каждый день рождения дочери был их общим днем рождения. Именно поэтому я тогда сказала бабушке Татьяне Тимофеевне, что такая статья нужна. Чтобы другие - страдающие - поняли, как важно каждый день ценить и бороться за него.
- Спасибо вам всем за помощь! Татьяна, передайте, пожалуйста: огромное спасибо! - мы шли с Юлей от Настиной могилы. Мама плакала и улыбалась...
http://vrn.kp.ru/daily/24351.5/539418/