Пусть будут такие уроки.
Как и все в нашей школе, это опошлится, дети будут учить из рук вон плохо, будут прикалываться над преподавателем, рисовать непристойности в учебнике. Это не потому что ах-ах плохие дети и родители, а потому что это происходит всегда и с любым предметом.
В конце-концов это сойдет на уровень фарса, и будет восприниматься как в свое время "научный коммунизм" или "строевая подготовка" и ОБЖ.
Для примера можно взять любую детскую литературу, описывающую гимназистов на Уроке Божьем в школе 19-20 вв, написанную в то же время.
+100. Я вот сразу вспомнила книжку из детства, "Первый ученик" называлась, автор Полиен Яковлев (жил и работал в Ростове, кстати). Книга написана, я так думаю, в 20-е годы, т.е. это уже годы Советской власти со всеми вытекающими, но сам автор родился в 80-е 19 века, и гимназическую жизнь знает не понаслышке.
"В прошлую среду Лобанов Мишка и говорит: «Давайте, братие, монастырь устроим. Дела мирские — побоку, отдадимся на волю божию. Все равно жить на свете невозможно. Одни страдания».
Сначала мы засмеялись, а потом взяли да и пошли чуть не всем классом в монастырь постригаться. Мало кто из нас в светских остался. Меня игуменом назначили, а Коряга себя отшельником объявил. Знаешь, ходим постные, молчаливые, глаза у всех вниз опущены. Понатаскали из дому иконок, лампаду в классе засветили. Разговоры у нас исключительно божественные, и тишина в классе. В соседнем, в третьем, даже диву дались. Прибегают, спрашивают: «Что это у вас? Вымерли вы все, что ли?»
А мы их молча «благословили» и выпроводили за дверь. Ходим, знаешь, этак чинно, благонравно. Условились разговаривать шепотом. А по углам только и слышно: «Помилуй мя, боже… Прости, господи, мои прегрешения…»
Играем себе в монастырь… Некоторые так и в самом деле по-божественному настроились. А Мишка Лобанов, вот чудак, стал на колени, взял в руку свечу и ну долбить: «А, Б минус Ц. плюс А квадрат… Пресвятая богородица… Минус Б квадрат… царица небесная…»
А тут кто-то кусок ладана принес. Закурили. Вонь пошла — сил нет. А Коряга на другой день… Вот, брат, устроил! В веригах[1] явился. Снял это он шинель в раздевалке и идет по коридору. Идет и гремит чем-то. Мы к нему: «Благослови, старец!»
Подымает это он руку для благословения и опять чем-то звякает. Ну, прошло минут пять, смотрим — все вокруг Коряги, все возле него, а на нас ноль внимания.
Обозлились мы, подходим к «старцу» и спрашиваем: «Чем это ты, гадина, звенишь так ловко?»
Расстегнул Коряга пояс, поднял куртку, а на нем… Мы так и ахнули! Что бы ты думал? Цепь собачья! Понимаешь, Шарика с цепи спустил, а себя обмотал ею. Вот была потеха! А потом смотрим — пошел он в класс, идет и гремит цепью.
Мы всем монастырем за ним. Вдруг он как крикнет на нас: «Будя! Не отшельник я вам, а Соловей-разбойник».
И ну гоняться за нами. Парты мы опрокинули. Свист, гвалт подняли. И кончился наш монастырь. А Амосов и еще некоторые злились на нас, инспектору хотели пожаловаться."
http://lib.rus.ec/b/180765/read
Голосование
64 (24.9%)
Автор
Тема: Основы религиозных культур и светской этики (ОРКСЭ) (Прочитано 254796 раз)